Опера «Три сестры» — впервые в России. Режиссёр спектакля: «Мне важно, чтобы сестёр пели женщины, а не мужчины, как в других театрах»

Кристофер Олден, режиссёр-постановщик оперы «Три сестры», дал первое интервью в Екатеринбурге и рассказал Алёне Вугельман, чем его опера отличается от пьесы Чехова, в каких эпохах будут жить главные героини и как борьба с харассментом в США повлияла на постановку.

Алёна Вугельман: Кристофер, вы знаете, что вашу постановку оперы «Три сестры» уже назвали одной из самых ожидаемых в России в этом сезоне?

Кристофер Олден: Нет, не знал. Приятно это слышать. Всё-таки опера «Три сестры» — одна из самых популярных и значительных новых опер, написанных за последние двадцать лет. Её много раз ставили по всему миру, во всех крупных оперных театрах. Это успешное произведение, и я рад представить его в России.

АВ: Правильно ли я понимаю, что пьеса Чехова «Три сестры» и опера «Три сестры» — это разные произведения, и ждать классических «Трёх сестёр» от этой оперы не стоит?

КО: Да. Это не просто пьеса Чехова, к которой добавили музыку. В этой опере всё перемешано, порядок сцен другой, некоторые сцены повторяются два или три раза с разных точек зрения. Это захватывающая работа, близкая к моему пониманию того, что такое жить. Человеческая жизнь многоуровневая, и это произведение пытается воплотить идею того, что мы проживаем жизнь на разных уровнях одновременно.

АВ: В классическом понимании «Три сестры» — это пьеса о несбывшихся мечтах. А о чём она для вас?

КО: (задумывается) Чехов написал эту пьесу примерно за десять лет до большевистской революции, и персонажи в ней говорят о том, что вскоре произойдёт что-то значительное и в их жизни всё поменяется к лучшему. Спустя сто лет мы видим, что всё действительно изменилось — но ничего не поменялось. Люди в наше время не слишком отличаются от людей чеховской эпохи. Наша жизнь не так уж легка, у нас у всех проблемы, но мы по-прежнему полагаем, что со временем жить станет куда легче.

АВ: Критики сходятся во мнении на ваш счёт: они говорят, что вы режиссёр с собственным ярким стилем. В чём этот стиль проявляется?

КО: Я принадлежу к европейской и американской — западной традиции более современного театра, который не полностью опирается на старый натуралистичный подходе, когда на сцене изображается всё как в жизни. Мне ближе более фрагментированное видение, мир, из которого вышло современное абстрактное визуальное искусство, поэтому происходящее в моих постановках может быть абстрактным, не реалистичным, не буквальным. Это иной способ передать опыт человеческой жизни — не с помощью рационального реализма, а с помощью взгляда внутрь.

В то же время мне важно рассказать зрителям историю, заставить их почувствовать сильную эмоциональную связь с этой историей и персонажами. И я люблю оперу, потому что она человечнее и эмоциональнее… Оркестр лучше передаёт эмоциональную многослойность нашей жизни, чем «говорящий» театр.

АВ: Те же критики называют вас эксцентричным постановщиком, а о вашей постановке пьесы «Сон в летнюю ночь» писали, что это слишком радикальная интерпретация художественного произведения. Что радикального будет в «Трёх сёстрах»?

КО: Обычно я ставлю старые произведения, к которым нахожу современный, абстрактный, не слишком прямолинейный подход. В случае оперы «Три сестры» композитор Петер Этвёш сделал эту работу за меня: он взял пьесу и изменил порядок сцен, сделал из неё современный абстрактный холст. Он сделал то, что обычно делаю я. Мой же вклад — идея разместить действие не только в чеховское время, но ещё и в советское и в наше время. Персонажи будут людьми из разных эпох, которые будут вместе разбираться со своими проблемами и отношениями. Думаю, именно это станет откровением и особенностью моей постановки.

Каждая сестра будет представлять свою эпоху. Ирина, младшая сестра — из чеховской эпохи, девушка в простом красивом старомодном платье, классическая Ирина. Маша, средняя сестра — из советской эпохи, она замужняя советская домохозяйка, которая сидит дома, читает журналы, курит, скучает и крутит романы с другими мужчинами. Третья, старшая сестра Ольга — из современной эпохи. Она незамужняя карьеристка, бизнесвумен в брючном костюме, постоянно за ноутбуком.

АВ: Я обратила внимание, что вы произносите «Три сестры» только по-русски. Это ваш принципиальный выбор?

КО: Просто я однажды в течение года учил русский. Правда, это было пятьдесят лет назад… Но русский всё ещё сидит где-то в моей голове, и я люблю русскую культуру — оперу, литературу. «Три сестры» же я прослушал раз сорок, и мне просто нравится запоминать и повторять текст произведения и, конечно, его название.

АВ: В классической постановке оперы все партии исполняют мужские голоса, и даже сестёр исполняют контратеноры. Но в Екатеринбурге сёстры будут петь женскими голосами. Почему вы так решили?

КО: Опера написана так, что женские партии могут исполнять мужчины-контратеноры либо женщины. В самой первой постановке были задействованы мужчины. Но в постановке для России композитор оперы Этвёш разрешил нам поступить так, как мы захотим. И мне показалось важным взять на главные партии женщин, а не мужчин. Я из Соединённых Штатов, где прямо сейчас происходит революция в понимании места женщин в мире. Наконец-то пришло время, когда женщины могут встать рядом с мужчинами. Они должны зарабатывать столько же, сколько мужчины, делающие ту же работу; они должны иметь полные репродуктивные права, распоряжаться своими телами и сами решать, хотят они иметь детей или нет. И они должны быть полностью свободны от сексуальных домогательств. Мне было важно привнести это в мою постановку «Трёх сестёр», ведь это опера именно о сёстрах, о женщинах, которые живут в мире мужчин — мужчин, которые развязывают войны, домогаются их, требуют от них всего и сразу. Это превосходное произведение о женщинах, которые разбираются с проблемами как могут и остаются сильными. Три сестры — очень сильный образ женщин, поддерживающих друг друга, и поэтому мне важно, чтобы их партии исполняли женщины.

АВ: После интервью состоится кастинг исполнителей. Какие главные требования вы к ним предъявляете?

КО: Я очень жду знакомства с певцами, которые будут участвовать в этой постановке. Я много думал о персонажах — какие они, как выглядят, но когда я встречусь с исполнителями, мои представления о персонажах могут измениться. От певцов я жду, что, придя на репетиции, они будут полностью знать свои партии. В «Трёх сёстрах» очень трудная музыка, поэтому им придётся серьёзно поработать до начала репетиций. Думаю, когда певцы увидят партитуру, они скажут: «Боже мой! Это невозможно!» Но я уверен, что они справятся.

АВ: Какими будут главные герои в вашей постановке? Какие у них характеры?

КО: Три сестры — сильные женщины, у которых есть мечты. Вероятно, эти мечты никогда не сбудутся, но даже несмотря на это сёстры пытаются сохранять контроль над своей жизнью, разбираться с проблемами. Они смотрят в будущее с оптимизмом.

Их брат, Андрей, не такой. Когда он был молод, его сёстры и все остальные думали, что он станет большим человеком, главным в семье. Но этого не случилось. В моей постановке он как Обломов: вечно в пижаме и халате, сидит дома, читает газету, пьёт, полагаю, водку. Он прекрасный, печальный персонаж, и у него есть длинная ария, монолог, где он говорит о том, как он разочарован своей жизнью в маленьком городе далеко от Москвы, где нет никого и ничего важного. Это грустный и красивый монолог, и у него очень интересный финал: в нём поётся часть коммунистического гимна. Композитор Этвёш вырос в Венгрии в советскую эпоху и всё время слышал его по радио, поэтому включил отрывок из него в монолог Андрея.

АВ: Наталья в вашей постановке останется такой же властной стервой?

КО: Наташа чудесный персонаж. В моих глазах она не такая уж злодейка. С современной точки зрения, это женщина из низших слоёв общества, которая с помощью брака становится членом семьи, где на неё смотрят свысока, потому что считают хуже себя. Но постепенно она становится всё более властной и к концу пьесы всем заправляет, она самая важная женщина в доме. Три сестры этому не рады и враждебно относятся к Наталье из-за её власти. Но если посмотреть с другой стороны, Чехов нарисовал образ женщины, берущей контроль над миром, в который она вступает. Не думаю, что это такой уж негативный образ.

АВ: На последнюю репетицию и на премьеру сюда, в Екатеринбург, прилетит композитор оперы Петер Этвёш. Для вас имеет значение, что он будет присутствовать на последних репетициях оперы?

КО: Да, здорово, что сам композитор будет на премьере. Я, правда, немного нервничаю, потому что авторы большинства опер, над которыми я работал, мертвы лет двести или больше, и я привык к тому, что могу делать с их произведениями что захочу. Хотя я надеюсь, что Моцарт, Вагнер и Чайковский с интересом бы отнеслись к нашим сегодняшним постановкам их произведений. Надеюсь, они были бы польщены: «Ух ты, люди через двести лет всё ещё работают с тем, что я создал, но делают это так, как я и представить не мог!»

АВ: Но если взгляд композитора в чём-то не совпадёт с вашим взглядом, чьё мнение будет главным — его или ваше?

КО: Ну, он прилетит на последнее стадии подготовки, и к тому моменту всё уже будет отрепетировано и закреплено, внести изменения будет нелегко. Но если что-то покажется ему совершенно неправильным, конечно, я буду открыт для предложений. Но у меня есть ощущение, что Петеру будет просто интересно увидеть новую трактовку своего произведения. Полагаю, он будет заинтересован и, возможно, удивлён или шокирован, но он скажет: «Хорошо. Можно и так». По крайней мере, я надеюсь на это (улыбается).

АВ: Ваш предыдущий опыт работы в России был несколько разочаровывающим: в 2012 году вы ставили «Сон в летнюю ночь» в театре имени Станиславского, и родители некоторых маленьких артистов написали на вас донос уполномоченному по правам детей. С тех пор вы не работали в России. Почему спустя шесть лет вы решили снова приехать в Россию и откликнулись на предложение нашего оперного театра поставить здесь «Три сестры»?

КО: О, мне очень понравилось работать в Москве над той постановкой. Это был отличный опыт. Отличный театр, столько замечательных певцов… Я чувствовал себя счастливым. Это было безумие, что кто-то написал письмо, и пресса стала рассказывать про аморальную постановку мужика из Нью-Йорка… Но это было здорово. Я, конечно, не хотел бы оказаться в тюрьме вместе с девушками из PussyRiot, но когда по телевидению и в газетах раструбили об этом на всю Россию, билеты на спектакли были распроданы вот так (щёлкает пальцами). Ни одного свободного места не было, а мы в театре это любим. Множество людей из мира театра и культуры пришли посмотреть, и уже они рассказали прессе, что наша постановка очень серьёзная. А потом она ещё и получила «Золотую маску». Это было потрясающе. Поэтому-то я с радостью вернулся в Россию. Кроме того, ваш оперный театр очень значим, он часто получает разные награды, я всё время читаю о нём в новостях, поэтому очень здорово поработать здесь.

АВ: Мы с вами в самом начале говорили, что для многих русских «Три сестры» — это пьеса о несбывшихся мечтах. У вас есть мечта, которая пока не сбылась, но ещё есть шансы?

КО: О да, у меня, как и у всех, есть несбывшиеся мечты. Когда я почувствую, что сделал всё, я резко состарюсь. Я уже не так молод, но по-прежнему чувствую себя 14-летним, потому что есть ещё так много опер и так много людей, с которыми я хочу поработать. Это и есть мои мечты. И я по-прежнему думаю, что недостаточно успешен, и я ещё так много хочу сделать, в стольких местах поработать…